Париж (Разговорчики с Эйфелевой башней)
Обшаркан мильоном ног.
Исшелестен тыщей шин.
Я борозжу Париж —
до жути одинок,
до жути ни лица,
до жути ни души.
Вокруг меня —
авто фантастят танец,
вокруг меня —
из зверорыбьих морд —
еще с Людовиков
свистит вода, фонтанясь.
Читать дальше
отсюда
Как случилось путешествие троих через места мёртвых, нигде и края известные, но недоступные? Нетрудно сказать.
читать дальше

Фрейя — богиния красоты и любви в древнескандинавской мифологии.
Когда Фрейя плачет, и её слезы превращаются в золото, падая на скалы.
Такой вот миф о том, что страдания могут трансформироваться в нечто ценное.

Oscar Wilde, The Happy Prince
Все-таки прилагательные цвета можно употреблять в сравнительной степени.

Психея заплатила Харону, перевозчику через Стикс, две монеты.
Психею, одетую в белое, Харон везёт в преисподнюю на лодке, полной мёртвых, но лишь живая девушка смотрит прямо на зрителя — необычайно мощный изобразительный приём.

Доступ к записи ограничен
Царь велел меня повесить,
А царица не дала
И повесила царя.
Царь висел, висел, висел.
Ветер дунул, он слетел.
И в помойку залетел.
А в помойке жил Борис
Председатель дохлых крыс.
И жена его, Лариса, председательница крыса.
Вращение мельничного колеса или ветряной мельницы, энергия воды, ГЭС.
Собрать энергию того, что течет или движется само по себе, энергия приливов и падения воды - не нарушая естественного порядка вещей.
Птичьи стаи и косяки рыб, возвращающиеся в родные места - подобный тип мистической связи, что он воплощал.

Пишет Premonicion_de_la_vida:
"Я думаю, ну что за подстава
Солнце ночью прячется в скалы
До свидания, солнце, зайди утром
Стучи бам-бам-бам-бам-бам-бам в окна"
URL записи
Что страшнее всего в "Вие"?
Ровный и мелкий бег ведьмы, которую оседлал бурсак.
Что важнее всего в "Вие"?
Мир, не противоречащий себе самому ни в чем.
Церковь, наполненная нечистью, чем не напомнит бурсу, где толпа бурсаков - и ест бог знает что, и ходит в лохмотьях, и устраивает побоища, когда нечем заняться. А летом бурсаки разбредаются туда, где можно жить сытно, не платя денег, по дороге примыкая к вертепам, распевая под окнами селян, ночуя в поле или напрашиваясь на ночлег.
Разгульная и страшная жизнь сотника - с пушками у усадьбы, с чудовищной жестокости казаками, молчаливыми и немногословными, ходящими бесшумно - не противоречит ни в чем жизни его дочери, панночки, ведьмы.
...
Мастер описаний еды, изобилия, роскоши - также мастер и описаний ужасного.
Странная логика таланта, но до горечи верная, как нерушимое правило.
Гоголь - мастер описания потустороннего - посреди цветущего мира, жаждущего еды, сна, выпивки, резвости и любви - вполне плотской.
Участь Хомы Брута ни в ком удивления не вызывает - как и застрявшая в дверях и окнах церкви нечисть.
Да и храм этот, с застывшими в нем чудовищами, не стали ни сжигать, ни разбирать - а просто оставили зарасти лесом - скрыться с глаз, но остаться.
...
И если бы не было сперва рассказано, что за люди бурсаки, да как живет в том мире народ, был бы "Вий" скучной историей, хоть и страшной.
Когда же мир стал осязаем и плотен, как печь, тут-то и придет ужас -
оттого, что Хома Брут наутро - простояв ночь напротив ожившего трупа - ест и дремлет на лавке;
оттого, что все в усадьбе знают, что панночка - ведьма;
оттого, что старый казак догонит - все он видит и знает заранее, как именно захочет скрыться беглец;
оттого, что все видят его поседевшую за ночь голову - но все равно, когда солнце сядет, поведут его снова читать молитвы над ведьмой.
...
"Вий" Гоголя - бессомненный шедевр, который каждый раз - в разные периоды жизни - прочитывается по-разному: от страшной истории - до огромной шумящей повести о мироздании, сокрытом и явном.
Тем, впрочем, и отличаются талантливые произведения - неисчерпаемостью заложенных в них смыслов.
loose lips - sink ships
досл. "потерять губы - потопить корабли"
так стали говорить во время Второй мировой - если проболтаешься, враги вычислят и разбомбят наши корабли.
Not a whit, we defy augury. There's a special providence in the fall of a sparrow. If it be now, 'tis not to come; if it be not to come, it will be now; if it be not now, yet it will come. The readiness is all, since no man has aught of what he leaves. What is't to leave betimes?
М. Лозинский:
Отнюдь; нас не страшат предвестия, и в гибели воробья есть особый промысел. Если теперь, так, значит, не потом; если не потом, так, значит, теперь; если не теперь, то все равно когда-нибудь; готовность — это все. Раз то, с чем мы расстаемся, принадлежит не нам, так не все ли равно — расстаться рано? Пусть будет.
Б. Пастернак:
Ни в коем случае. Надо быть выше суеверий. На все господня воля. Даже в жизни и смерти воробья. Если чему-нибудь суждено случиться сейчас, значит, этого не придется дожидаться. Если не сейчас, все равно этого не миновать. Самое главное – быть всегда наготове. Раз никто не знает своего смертного часа, отчего не собраться заблаговременно? Будь что будет!