Валерий Брюсов
Буря с берега
Перекидываемые, опрокидываемые,
Разозлились, разбесились белоусые угри.
Вниз отбрасываемые, кверху вскидываемые,
Расплетались и сплетались, от зари и до зари.
Змеи вздрагивающие, змеи взвизгивающие,
Что за пляску, что за сказку вы затеяли во мгле?
Мглами взвихриваемыми путь забрызгивающие,
Вы закрыли, заслонили все фарватеры к земле.
Тьмами всасывающими опоясываемые,
Заметались, затерялись в океане корабли,
С неудерживаемостью перебрасываемые,
Водозмеи, огнезмеи их в пучину завлекли.
Чем обманываете вы? не стремительностями ли
Изгибаний, извиваний длинно-вытянутых тел?
И заласкиваете вы не медлительностями ли
Ласк пьянящих, уводящих в неизведанный предел?

Гюстав Доре. Бог убивает Левиафана


Гюстав Доре. Рыцарь на гиппогрифе посещает замок на горе
Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза.
Хоть я грустно очарован
Вашей девственной красой,
Хоть вампиром именован
Я в губернии Тверской,
Но колен моих пред вами
Преклонить я не посмел
И влюбленными мольбами
Вас тревожить не хотел.
Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты,
Легкий стан, движений стройность,
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Если ж нет… по прежню следу
В ваши мирные края
Через год опять заеду
И влюблюсь до ноября.
Ловкий муж окончательно устраивает заключенный с трудностями брачный союз.
Две дочери вкушают чай сразу в четырех домах; обе девы, выйдя замуж, слушают наказ одинокой птицы луань.
Его призвали в Добровольческую армию Деникина как военного врача.
В дневниках писателя сохранилась запись о боях под Шали-аулом:
"...и видел двойное видение... картину моей контузии под дубом и полковника, раненного в живот... Чтобы не забыть и чтобы потомство не забыло, записываю, когда и как он умер. Он умер в ноябре 19-го года во время похода за Шали-аул, и последнюю фразу сказал мне так:
- Напрасно вы утешаете меня, я не мальчик".
Булгаков после страдал от головной боли, часто нестерпимой. Возможно, это сказалась та контузия.
Это не про загробный мир.
Это когда нечисть получает разрешение делать твоими руками все, что ей угодно.
Перестроечное кино – это не совсем гадость-гадость, но интереснейший феномен позднесоветской культуры, и потому, как бы мы ни пытались сказать, что всё - плохо, даже и тогда не обошлось без шедевров. «Бакенбарды» (1990) – один из них. Режиссёр Юрий Мамин предпочитал гротеск, абсурд, буффонаду.
В «Бакенбардах» показана …праворадикальная организация пушкинистов, борющихся за традиционные русские ценности и возрождение России.
В грязновато-обшарпанный город Заборск (всю эту разруху снимали в самом Ленинграде!) приезжает некий Виктор (блистательный Виктор Сухоруков) с молодым соратником Александром. Оба – в каких-то старинных шляпах, плащах-крылатках и с увесистыми тростями. Выясняется, что они – адепты культа Александра Сергеевича Пушкина.
Заборск – типичный перестроечный адок недоделанными объектами инфраструктуры, болтливой парт-элитой и – «войной» неформалов. Есть юношеская панк-структура «Капелла», где тусуются-отрываются и местные мажоры, им противостоит накаченная братва, именуемая «Бивнями».
У Мамина весь смех – в деталях. Бивни создали подпольную качалку в бывшем общественном сортире и качают мышцу, сидя на толчках. Виктор с Александром быстро находят общий язык с Бивнями, показав им убойные приёмы – тростями. Этот вид самозащиты использовали когда-то британские денди, и – русские тоже.
Пушкин был не только бретёром, но и мог …пододвинуть наглеца своей изящной, но увесистой тросточкой. После того, как пушкинисты пребольно отделали могучих Бивней, те поспешили «присягнуть» Виктору, а точнее – Нашему Всему.
Затем «штурмовики» с бакенбардами начинают патрулировать город. Их ряды множатся. Это делается привлекательным и - модным...
Английский оригинал
У меня и слов-то нет, одно восхищение, от такого мастерства озвучивать.
А "озвучивать" - это и говорить, и кричать, и петь, и размахивать воображаемыми синими копытами.
К примеру, не ощущать аромат цветка, приходить в уныние от древних книг. Подобные люди оказываются лишними, ненужными для своей профессии.
В прошлом своем рождении эти люди тоже были летающими и бегающими тварями, но, став людьми, изменили только свой внешний облик, сущность осталась прежней. Пчела, скажем, привыкла теребить цветок, не проявляя к нему ни малейшего интереса. Так поступают и люди-пчелы. Всю жизнь они суетятся, попусту хлопочут и волнуются. А жучки древоточцы? Разве способны они осмыслить содержание книги, которую грызут? Разумеется, нет! Они заползают в книгу, а после живут среди ее останков. Твари, источающие мускус, не чувствуют его запаха, мускусный мешочек на брюшке, который влечет к себе людей, для них ненужное бремя. Итак, «три изысканности в мире грубости» можно истолковать также как «три грубости в мире изысканности».
Ли Юй "Двенадцать башен", "Башня собрания изысканностей"
Только поговорили с Premonicion_de_la_vida о тюльпанной лихорадке - в повестях Ли Юя, писателя времен китайской Смуты, открываю страницы на сходную тему.
Удивления во мне - хватит на целую Поднебесную.
Неужели вот это – уезд Хэянсянь?
Здесь ли ряд, где торгуют парчой?
За покупкой желанной приходит сюда,
Кто богат – молодой и седой.
Им купить предлагают прекрасный бутон,
А когда распростятся они,
Несравненный запах чудо-цветка
Остается на многие дни.
Все быстрее цены взлетают вверх,
Будто рой суматошных шмелей,
И спешат покупатели, как мотыльки,
Все настойчивей, все смелей.
Видишь, отпрыски ванов известных здесь
Ходят, радостны, возбуждены,
И затрат не жалеют, – ведь могут они
Все купить.... кроме блеска весны!
Перед ним лежала кисть для письма и камень для растирания туши, но, судя по всему, не на продажу. Старик просил каждого написать ему известное изречение или стих. И наш Литератор тут же начертал вышеприведенные строки.
Надобно сказать, что торжище само по себе место грубое, цветы же воплощают красоту и изысканность. Как же может сочетаться грубость с изяществом? И все же продавец цветов, как оказалось, хоть и гонится за лишней монетой, в то же время способен ощутить радость, когда любуется «чистой красотой», потому-то поэт в своем стихе и отдал ему должное. И не только продавцы цветов заслуживают похвалы. Вы спросите, кто же еще? Извольте!
Это продавцы книг и торговцы благовониями. Три профессии, упомянутые здесь, мы назвали бы «тремя изысканностями в мире грубости». К месту заметить, что эти три категории торговцев в прошлой своей жизни несомненно имели какое-то особое воплощение, и нынешним ремеслом стали заниматься не случайно, а потому что в свое время были тварями летающими или бегающими. Вам, разумеется, интересно узнать, какими именно. Так вот, владелец цветочной лавки был пчелой, собирающей мед. Торговец книгами – жуком древоточцем. Продавец благовоний – животным, источающим мускус.
Ли Юй "Двенадцать башен", "Башня собрания изысканностей"
Цветущие тюльпаны не погибли и поднялись, будто ничего и не было.
Такие цветы могут выживать на севере с его холодными веснами и летом.
