время страшных историй

Слова

запись создана: 04.06.2023 в 14:15

@темы: музыка

---

Serendipity |ˌser(ə)nˈdɪpɪtɪ|
счастливая способность к открытиям, интуитивная прозорливость

They found each other by pure serendipity.
Они нашли друг друга по чистой случайности.

@темы: словарь

---

@темы: музыка

---

@темы: музыка

---

искусство хвои и папоротника

@темы: рисунки

---

@темы: музыка

---

Илья Варшавский "Побег"

Гипнотическая реальность из страха и эйфории

Пока родная планета борется за гегемонию в космосе, на урановых рудниках каторжане грузят руду на тележки с помощью нехитрых приспособлений из досок и веревок.

Фантастических реалий в рассказе немного - да и мир, увиденный глазами каторжника вполне будничный: стерильно чистый барак с белыми кафельными стенами; душевые, где смывают радиактивную пыль; привычные обязательные медосмотры - и тяжелый физический труд.

Разговоры в бараках и на рудниках запрещены, и заключенные предоставлены своим мыслям - но чтобы не дать им свыкнуться с их положением в ход идет "психологическая зарядка", аккуратно транслируемая трижды в день - каждому в самые уши - перед сном, в течение ночи и перед побудкой.

"Голос то поднимается до крика, от которого ломит виски, то опускается до еле слышного шепота, заставляющего невольно напрягать слух. Он льется из динамика, укрепленного в изголовье лежанки. Вечерняя психологическая зарядка.

Знакомый до отвращения баритон разъясняет заключенным всю глубину их падения. От этого голоса не уйдешь и не спрячешься. Его не удается попросту исключить из сознания, как окрики надсмотрщиков. Кажется, уже удалось начать думать о чем-то совсем ином, чем лагерная жизнь, и вдруг неожиданное изменение громкости вновь напрягает внимание. И так три раза: вечером перед сном, ночью сквозь сон и утром за пять минут до побудки. Три раза, потому что здесь каторга, а не санаторий".

...

Жизнь каждого каторжанина - ценна, потому что родине нужны рабочие руки, что на урановых рудниках, что на хлопковых полях.

Хлопковых полей боятся сильнее, чем рудников, потому что оттуда "не возвращаются". Местный климат и тяжелая работа убивают людей за двадцать дней.

Откуда и как этот слух мог появиться среди каторжан, живущих в подземном поселении - поначалу кажется странным.

Потом понимаешь, что эти слухи такая же часть обработки сознания, как и "психологическая зарядка".

...

Страхами, слухами, беспомощностью и неведением в лагере орудуют с неменьшим искусством, чем гипнозом.

Манипуляции - с абсолютно хладнокровным и точным рассчетом - поставлены на поток.

А судя по тому, что главный герой, увидев девушку - впервые за долгие годы - брезгливо от нее отстраняется, заметив на ее рукаве знак низшей расы - некоторые идеи внедряют в сознание граждан так глубоко и так рано, что потом их ничто не может искоренить.

...

Вернуть смертельно больному имя; поместить его в условия, максимально отличные от привычной кафельной стерильности; на всякий случай не позволить ему повернуть назад, сделав стены укрытия вдвое выше человеческого роста - не игра судьбы, а продуманные шаги к тому, чтобы пробудить в человеке последние силы, до которых иными средствами - кроме высоких переживаний - не добраться.

...

Рассказ Ильи Варшавского "Побег" вошел в сборник "Лавка сновидений" (1970). Он лаконичен, интересен и оригинален, как, впрочем, и другие рассказы этого писателя.

@темы: книги

---

Борис Пастернак
Звезды летом

Рассказали страшное,
Дали точный адрес,
Отпирают, спрашивают,
Движутся, как в театре.

Тишина, ты – лучшее
Из всего, что слышал.
Некоторых мучает,
Что летают мыши.

Июльской ночью слободы –
Чудно белокуры.
Небо в бездне поводов,
Чтоб набедокурить.

Блещут, дышат радостью,
Обдают сияньем,
На таком-то градусе
И меридиане.

Ветер розу пробует
Приподнять по просьбе
Губ, волос и обуви,
Подолов и прозвищ.

Газовые, жаркие,
Осыпают в гравий
Все, что им нашаркали,
Все, что наиграли.

@темы: стихи

---

Бывает же так - что-то яркое на ум пришло, как кварц или кварцевая лампа.

Продлилось секунду - и исчезло.

И вспомнить не могу.

И топая по снегу, пребываю в растерянности.

Эх-эх. Чих-пых.
Чирик-чирик.

@темы: мысли вслух, рисунки

---

"и вася кот!"

«Боб твой дядя!» — это выражение часто употребляют в Великобритании. Его ставят в конец предложения, и означает оно что-то вроде «Вуаля!» (или, как подсказывает ведущий наших групп в Фейсбуке и ВКонтакте Максим, «… и Вася кот!».

— How did you make this cake? It’s delicious! (Как ты испек этот пирог? Он восхитителен!)

— Well, I just mixed in the batter thoroughly, poured it into a cake pan, baked it for 30 minutes and Bob’s your uncle! (Ну, я просто хорошенько смешал тесто, вылил его в форму, выпекал 30 минут — и вуаля!

@темы: словарь, сказать почти то же самое, искусство перевода

---

Karma police,
arrest this man...

Полиция кармы,
арестуйте этого человека...

Слова и перевод

@музыка: Radiohead - Karma Police

@темы: видео, музыка

---

...дебильные шутки и полускрытая печаль о неприютности мира для веселых людей...
    

@темы: мысли вслух

---

как-то видела двух женщин на платформе.
одна была спортивном костюме с узорами под хохлому.
другая - в шляпке.
и обе выглядели одинаково нелепо.

Одна женщина была из обнищавшей советской интеллигенции - которая в шляпке.

Вторая - из рабочего класса, но явно утратившая профессию - по независящим от нее причинам, всем понятным.

Им было за 50.

Такой вот опыт созерцания с утра, в ожидании поезда.

Без насмешек, превосходства и фиги в кармане.

@темы: мысли вслух

---

"На чердаке мыши шубу доедают" - означает, что у человека свист фляги в терминальной стадии.

@темы: словарь

---

"Руны" и звезды - на "умном стекле" и за ним

По рассказу Аластера Рейнольдса "За Разломом Орла"  сделан один из эпизодов мультсериала "Любовь, смерть и роботы" (1 сезон, 7).





Эта серия - классический триллер, пусть и в космическом антураже.

А рассказ намного сложнее.

Некоторые из заложенных в него смыслов в экранизации передать нельзя - но это просто потому, что у кино и литературы разная суть и задачи.

Так, можно снять десятибалльный шторм, но передать то, что человек пережил во время шторма, можно только рассказав целую историю.

Причем, ещё большой вопрос - откуда эту историю начать.

...

 "Это тот кошмар, с которым приходится жить всем экипажам в каждом рейсе: что-то на маршруте даст сбой, такой серьезный сбой, что корабль окажется на самом краю сети скважин. Настолько далеко, что на возвращение уйдут не месяцы, а годы. И что несколько лет уже прошло на пути сюда, еще до того, как началось путешествие обратно. А когда они вернутся, все близкие люди окажутся старше на несколько лет. Если все еще будут живы. Если все еще будут помнить о тебе или захотят вспомнить. Если ты сам еще сможешь их узнать. За пределы Разлома Орла. Это и есть сокращенное название путешествия, в которое любой из нас надеется не отправиться по воле случая. Путешествия, которое искорежит твою жизнь. Которое рождает призраков, сидящих по темным углам в барах по всему Пузырю. Мужчин и женщин, вырванных из времени, отрезанных от семьи и любимых из-за сбоя в чужой технике, которой мы пользуемся, но едва ее понимаем".

...

Космические рейсы в рассказе - рутина, в которой ни порт с вьючными динозаврами, ни снаряжение в путь корабля, не отвлекают от мыслей о доме, о премии или от обычных, со скуки, перебранок.

Проверка корабля и его курса перед полётом и есть основная задача экипажа - во время пути люди спят в специальных капсулах, просыпаясь только в очередном порту.

Возможно, не соглашаясь с таким положением дел - не желая быть просто инструментом в коробке - некоторые расписывают крышки своих капсул изнутри в меру вкуса - звёздами или Мадоннами в скафандрах.

Какая, казалось бы, разница, что будет перед закрытыми глазами - серая стандартная крышка или такое вот художество.

Ан нет.

Иногда астронавты на такое тратят чуть ли не целое жалование.

...

Дождавшись команды диспетчера, корабли проходят через специальные "скважины" - окна, пробитые в космических телах и оснащенные аппаратурой, принципы работы которой мало изучены.

Перемещаясь из "скважины" в "скважину", можно в разы сократить время, которое было бы затрачено на прямой путь между планетами.

Это наследие исчезнувшей цивилизации, технически развитой, но о которой ничего толком не известно. Сеть "скважин" всё ещё пригодна для перелетов, хотя иногда в её работе и случаются ошибки, которые никак нельзя объяснить.

"Это технология чужаков, неведомых инопланетян. Мы понятия не имеем, как она работает и кто все это сделал. ... Вполне достаточно заснуть, а затем проснуться и знать, что ты уже где-то в другом месте".

...

Прокладывая путь, скважинам задают последовательность особых знаков, "рун". Прочитать "руны" сами по себе не может никто, однако есть люди, которые интуитивно понимают, какая последовательность этих знаков нужна.

"Люди вроде Сюзи способны отыскивать синтаксические решения интуитивно. Они эти руны буквально во сне видят. И при взгляде на неудачно скомпонованную строку рун они воспринимают ее корявость, как зубную боль. Она их оскорбляет".

...

Неудивительно, что именно за такого, "рунного", штурмана страшнее всего, когда происходит ошибка. Ведь проверить интуитивно написанный ряд "рун" не может никто - даже сам штурман; и как он справится с чувством вины - которая ещё либо есть, либо нет - неизвестно.

Потому, когда корабль "Синий гусь" - во время самого обычного грузового рейса - затерялся в космосе, эта мысль и не давала покоя проснувшемуся капитану - как сказать Сюзи, "рунному" штурману, что произошло.

...

"За разломом орла" - рассказ не о выживании в космосе, а скорее о том, зачем выживать, когда человек навсегда и бесповоротно оторван ото всей прежней жизни - не только пространством, но и временем - годами, а то и сотнями лет.

"Грета рассказала, что наблюдала практически весь спектр возможных реакций и хорошо поняла лишь одно: почти невозможно предсказать, как эту новость воспримет конкретный человек. Она видела тех, кто в ответ на такое откровение лишь устало пожимал плечами, словно оно становилось последним в цепочке горьких сюрпризов, которые подбрасывала им жизнь — в каком-то смысле не страшнее болезни, тяжелой утраты или любого количества личных неудач. А видела и таких, кто просто уходил и через полчаса сводил счеты с жизнью".

...

Капитан, ожидая пробуждения своей команды, не борется за жизнь - условия на ремонтной станции, куда занесло "Синий гусь", вполне комфортные, даже есть знакомое лицо - его бывшая любовница, Грета. Он не видел её лет десять, но космические перелеты - с долгим сном в капсулах - не позволили ей состариться ни на день.

...

Неполное знание обо всём - и неполное видение всего - это тот мотив, что проходит через весть рассказ.

От частного - что случилось с "Синим гусем" на самом деле - приходит осознание, что ни полной картины звездного неба, ни истории того, что случилось с создателями "скважин" и кто может быть по ту сторону "скважин" - у капитана, как и у любого человека, нет - просто потому, что есть вещи вне спектра того, что человек может познать, а познав - перенести.

"Купол сделан из «умного» стекла. Оно повышает яркость звезд, чтобы человеческий глаз смог увидеть разницу между ними. Сами же цвета реальны. Все остальное, что ты видишь, тоже показано весьма точно, если не считать того, что определенные участки спектра смещены в видимый диапазон, а масштаб некоторых структур изменен...". "Это и есть настоящий вид... Разумеется, подработанный. Сделанный поярче и пропущенный через фильтры, чтобы лучше воспринимался человеческим глазом. Но если бы у тебя были глаза с квантовой эффективностью, близкой к идеальной, да еще примерно метрового размера, то приблизительно такую картинку ты бы и увидел, если бы вышел из станции".

...

Существо, с которым - неведомо для самого себя - капитан беседует весь рассказ, пытается раскрыть ему правду - в той мере, в которой капитан может её принять.

Непросто поверить в то, что инопланетное существо - которое мудрее, сильнее - станет действовать во благо тех, кто оказался в его власти, но это так. Причем оно даже не о благополучии и здоровье своих подопечных беспокоится, сколько об их моральном состоянии - и преподносит им правду постепенно, убедившись, что человек и сам уже подходит к верному выводу.

"— Все равно не понимаю. Какая мне разница, существуют ли другие домены? Эти области Галактики находятся в тысячах световых лет от Земли, а без скважин нам до них никогда не добраться. Они не имеют значения. Там нет никого, кто ими воспользовался бы. Грета улыбнулась: — Почему ты в этом настолько уверен? — Потому что в противном случае разве не стали бы выскакивать из нашей скважины инопланетные корабли? Ты сказала, что «Синий гусь» не был здесь первым. Но наш домен — Локальный Пузырь — лишь один из сотен. И если есть чужие цивилизации, каждая из которых заперта в пределах собственного домена, то почему ни один из их кораблей не прошел через эту скважину, как наш? Вновь такая же улыбка. Но теперь от нее у меня застыла кровь. — А с чего ты взял, что этого не было, Том?"

...

А правда эта не только о вопросах мироздания. Капитану, Тому, придется принять - или не принять - ряд довольно тяжелых истин и о себе.

Экипаж погиб по его вине - он позволил им расписать изнутри крышки капсул, и частицы краски забили фильтры во время долгого перелета.

Он легко смирился с тем, что никогда больше не увидит свою жену.

Он не дал механику перед полетом завершить проверку корабля - повлияло ли это на то, что "Синий гусь" потерялся, сказать точно нельзя - но, видимо, капитана это беспокоило.

...

Его, Тома, никто ни в чем не обвинял - но, похоже, его совесть - пока - не сумела этого выдержать. Наверное, потому в конце рассказа "хозяин" затерянного пути - очень милосердно - изменил его сны. В них Сюзи и его жена живые и счастливые, и совесть его спокойна.

...

Рассказ Аластера Рейнольдса "За разломом орла" был написан в 2005 году. На русский язык его перевел А. Новиков.

---

Любить - идти,- не смолкнул гром,
Топтать тоску, не знать ботинок,
Пугать ежей, платить добром
За зло брусники с паутиной.

Пить с веток, бьющих по лицу,
Лазурь с отскоку полосуя:
"Так это эхо?" - и к концу
С дороги сбиться в поцелуях.

Как с маршем, бресть с репьем на всем.
К закату знать, что солнце старше
Тех звезд и тех телег с овсом,
Той Маргариты и корчмарши.

Терять язык, абонемент
На бурю слез в глазах валькирий,
И, в жар всем небом онемев,
Топить мачтовый лес в эфире.

Разлегшись, сгресть, в шипах, клочьми
Событья лет, как шишки ели:
Шоссе; сошествие Корчмы;
Светало; зябли; рыбу ели.

И, раз свалясь, запеть: "Седой,
Я шел и пал без сил. Когда-то
Давился город лебедой,
Купавшейся в слезах солдаток.

В тени безлунных длинных риг,
В огнях баклаг и бакалеен,
Наверное и он - старик
И тоже следом околеет".


______

Так пел я, пел и умирал.
И умирал и возвращался
К ее рукам, как бумеранг,
И - сколько помнится - прощался.

Борис Пастернак

@темы: стихи

---

искусство понимать птиц

В мифологии, средневековой литературе и оккультизме язык птиц постулируется как мистический, совершенный божественный язык, используемый птицами при общении с посвящёнными.

В скандинавской мифологии способность понимать язык птиц была знаком великой мудрости. У бога Одина было два ворона, Хугин и Мунин, которые летали по всему миру и сообщали Одину о том, что происходит среди смертных.

Легендарный король Швеции Даг Мудрый был настолько мудр, что мог понимать, что говорят птицы. У него был ручной воробей, которой приносил для него новости.

@темы: рисунки, мифология

---

Грязный, гремучий, в постель
Падает город с дороги.
Нынче за долгую степь
Веет впервые здоровьем.
Черных имен духоты
Не исчерпать.
Звезды, плацкарты, мосты,
Спать!

Борис Пастернак, "У себя дома"

@темы: стихи

---

Тэффи
Переводчица

Самыми презренными людьми в Египте считались свинопасы и переводчики.

История Египта

Каждую весну раскрываются двери женских гимназий, пансионов и институтов и выпускают в жизнь несколько сотен переводчиц.

Я не шучу. До шуток ли тут!


В былые времена о чем думали и о чем заботились маменьки выпускных девиц?

– Вот буду вывозить Машеньку. Может быть, и пошлет Бог подходящую партию. Глашенька-то как хорошо пристроилась. Всего девять зим выезжала, на десятую – Исайя, ликуй!

Так говорила маменька со средствами. У кого же не было запаса на девять зим, те старались подсунуть дочь погостить к богатому родственнику или к «благодетельнице». И родственник, и благодетельница понимали, что каждую девицу нужно выдавать замуж, и способствовали делу. Вейнингеров в то время еще не было, и никто не подозревал о том, как низка и вредна женщина. Открыть глаза было некому, и молодые люди женились на барышнях.

Так было прежде.

Теперь совсем не то. Теперь жених (так называемый «жених» – лицо собирательное), как бы влюблен он ни был, уже вкусил от Вейнингера! Хоть из десятых рук, от какого-нибудь репетитора племянника сестры, двоюродного дяди. И пусть он слышал только всего, что у Вейнингеров все «м» да «ж», – с него достаточно, чтобы скривить рот и сказать барышне:

– Знаете, я принципиально против женитьбы. У женщин слишком много этих всяких букв... Вейнингер совершенно прав!
И маменьки это знают.

– Знаете, Авдотья Петровна, – говорит маменька своей приятельнице. – Что-то в нас, в женщинах, такое открылось нехорошее. Уж и ума не приложу, что такое. Придется, видно, Сонечке в контору поступать либо переводов искать.

– Все в конторах переполнено. У меня две дочки второй год со всех языков переводят. Беда!

– Уж не переехать ли лучше в провинцию? Может быть, там еще ничего не знают про наши дела. Может, до них еще не дошло.

– Да, рассказывайте! У меня в Могилеве брат жену бросил. Пишет: никуда жена не годится. Что ни сделает – все «ж». Едет, бедная, сюда. Хочет переводами заняться...

Выйдет девица из института, сунется в одну контору – полно. В другую – полно. В третьей – запишут кандидаткой.

– Нет, – скажут, – сударыня. Вам не особенно долго ждать придется. Лет через восемь получите место младшей подбарышни, сразу на одиннадцать рублей. Счастливо попали.

Повертится девица, повертится. Напечатает публикацию:

«Окончившая институт, знает все науки практически и теоретически, может готовить все возрасты и полы, временем и пространством не стесняется».

Придет на другой день старуха, спросит:

– А вы сладкое умеете?

– Чего-с?

– Ну, да, сладкое готовить умеете?

– Нет, я этому не училась.

– Так чего же тогда публикуете, что готовить умеете. Только даром порядочных людей беспокоите.

Больше не придет никто.

Поплачет девица, потужит и купит два словаря: французский и немецкий.

Тут судьба ее определяется раз навсегда.

Трещит перо, свистит бумага, шуршит словарь...

Скорей! Скорей!

Главное достоинство перевода, по убеждению издателей,&nbsbr;– скорость выполнения.

Да и для самой переводчицы выгоднее валять скорее. Двенадцать, пятнадцать рублей с листа. Эта плата не располагает человека к лености.

Трещит перо.

«Поздно ночью, прокрадываясь к дому своей возлюбленной, увидел ее собаку, сидеть одной на краю дороги».

«Он вспомнил ее слова: «Я была любовницей графа, но это не переначнется».

Бумага свистит.

«Красавица была замечательно очаровательна. Ее смуглые черты лица были невероятны. Крупные котята (chatons – алмазы) играли на ее ушах. Но очаровательнее всего была ямочка на подзатыльнике красавицы. Ах, сколько раз – увы! – этот подзатыльник снился Гастону!»

Шуршит словарь.

«Зал заливался светом при помощи канделябров. Графиня снова была царицей бала. Она приехала с дедушкой в открытом лиловом платье, отделанном белыми розами».

«Амели плакала, обнимая родителям колени, которые были всегда так добры к ней, но теперь сурово отталкивали ее».

«Она была полного роста, но довольно бледного».

«Он всюду натыкался на любовь к себе и нежное обращение».

Вот передо мною серьезная работа – перевод какой-то английской богословской книги.

Читаю:

«Хорош тот, кто сведет стадо в несколько голов. Но хорош и тот, кто раздобудет одного барана. Он также может спокойно зажить в хорошей деревне».

Что такое? Что же это значит?

Это значит вот что:

«Блажен приведший всю паству свою, но блажей и приведший одну овцу, ибо и он упокоится в селениях праведных».

Все реже и реже шуршит словарь. Навык быстро приобретается. Работа приятная. Сидишь дома, в тепле. Бежать никуда не надо. И знакомым можно ввернуть словечко, вроде:

– Мы, литераторы...

– С тех пор как я посвятила себя литературе...

– Ах, литературный труд так плохо оплачивается... У нас нет ничего, кроме славы!

Трещат перья, свистит бумага. Скорей! Скорей.

«Алиса Рузевельт любит роскошь. На большом приеме она щегольнула своим полуплисовым платьем».

Шуршит словарь.

@темы: книги, искусство перевода

---

@темы: видео