Мигель де Сервантес Сааведра "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский"
Бездомные так делают, чтобы побыть в тепле и даже поспать.
А те, другие, у которых времени через край, просто так катались - тратили излишки времени и смотрели на людей.
Такой вот вид доинтернетовского досуга.
...
Я не каталась в подземке, чтобы время убить.
У меня было зеркальное яблоко - сувенир откуда-то.
В него можно было и дома, и где угодно смотреть - и дивится преломлениям, бликам, блеску, кривым отражениям.
Captain John Boyd. War hero, huh? So, the brass decided to reward you... with a little appointment to the California sun?
Have a walnut, Boyd. Martha brought them in fresh from San Miguel.This is my hobby... reading in the original languages... Well, you know, languages in general. It's, uh... It's tedious, I know... but, then, this place thrives on tedium. So, uh... Do you have a hobby, Boyd?
Swimming.
Swimming. I hope you don't mind hard water. So... Fort Spencer. Uh, the Spanish built this place as a misson. We inherited her. Now we're a way station... for western travelers on their way through the Nevadas. We don't get much traffic... through these parts in the winter... so we maintain only a skeleton company... that consists of Private Toffler... who's our personal emissary from the Lord...
Major Knox, who never met a bottle he didn't like...Private Reich... he's our soldier. I'd steer clear of him.
And Martha you've met. Bet you didn't get a word out of her.
And George, her brother. They're both locals... sort of came with the place.
And then there's Private Cleaves. The overmedicated Private Cleaves.
And you and I make eight.
Cleaves cooks.
Knox used to be a veterinarian, so he plays doctor.
My advice to you is don't get sick.
I'd tell you don't eat, but then most of us have to. So, with your promotion... you'd be number three in command.
Toffler's prayer.
O heavenly Father,
bless this to our use, and...
- Amen.
- Amen. So, did anyone do anything today?
We have a great sense of camaraderie... here at Fort Spencer.
Тот же отрывок на русском языке -
потому что все это какое-то вранье.

Из тех, которые проживают матч, а не просто его озвучивают?
Чтобы "го-о-ол"!!!

- Настоясюю или понароську? - деловито осведомился слуга.
- То есть? Что значит "любовь понарошку"?
О материях чувствительных Маса предпочитал говорить на своем родном языке считая его более утонченным.
- Актриса - все равно что гейша или куртизанка высшего ранга, - деловито принялся об'яснять он. - У такой женщины любовь бывает двух видов. Легче добиться любви сыгранной - они отлично умеют изображать. Нормальному мужчине ничего больше и не нужно. Во имя такой любви красавица может пойти на некоторые жертвы. Например, в доказательство страсти остричь себе волосы. Иногда даже отрезать кусочек мизинца. Но не больше. Однако иногда, довольно редко, сердце подобной женщины пронзается настоящим чувством - таким, ради которого она может согласиться и на двойное самоубийство.
- Поди ты к бесу со своей японской экзотикой! - Эраст Петрович разозлился.
Б.Акунин "Весь мир театр", роман

Every Night and every Morn
Some to Misery are born.
Every Morn and every Night
Some are born to Sweet Delight,
Some are born to Endless Night.
Auguries of Innocence
Не было гвоздя -
Подкова
Пропала.
Не было подковы -
Лошадь
Захромала.
Лошадь захромала -
Командир
Убит.
Конница разбита --
Армия
Бежит.
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.
*Впервые "Гвоздь и подкова" опубликованы с подзаголовком: "Из английских народных песен" в журнале "Еж", 1929 год.
Михаил Булгаков. Мне приснился сон...
...Меж тем фельетончики в газете дали себя знать. К концу зимы все было ясно. Вкус мой резко упал. Все чаще стали проскакивать в писаниях моих шаблонные словечки, истертые сравнения. В каждом фельетоне нужно было насмешить, и это приводило к грубостям. Лишь только я пытался сделать работу потоньше, на лице у палача моего Навзиката появлялось недоумение. В конце концов я махнул на все рукой и старался писать так, чтобы было смешно Навзикату. Волосы дыбом, дружок, могут встать от тех фельетончиков, которые я там насочинил.
Когда наступал какой-нибудь революционный праздник, Навзикат говорил:
- Надеюсь, что к послезавтрашнему празднику вы разразитесь хорошим героическим рассказом.
Я бледнел и краснел, и мялся.
У него, как я уже давно понял, был странный взгляд на журналистов и писателей. Он полагал, что журналист может написать все что угодно и что ему безразлично, что ни написать. Сами понимаете, что на эту тему я с Навзикатом не беседовал. Июль был тоньше и умней и без бесед сообразил, что с героическими рассказами у меня не склеится. Печаль заволокла совершенно его бритую голову. Кроме того, я, спасая себя, украл к концу третьего месяца один фельетон, а к концу четвертого парочку, дав семь и шесть.
- Михаил, - говорил потрясенный Июль, - а ведь у тебя только шесть фельетонов.
Июль со всеми, начиная с наиответственного редактора и кончая уборщицей, был на "ты". И все ему платили тем же.
- Неужели только шесть? - удивился я. - Верно, шесть. Ты знаешь, Июль, у меня в последнее время частые мигрени.
- От пива, - поспешно вставил Июль.
- Не от пива, а от этих самых фельетонов.
- Помилуй, Михаил. Ты тратишь два часа в неделю на фельетон!
- Голубчик, если бы ты знал, чего стоит этот час.
- Ну, не понимаю... В чем дело!..
Навзикат сделал попытку прийти на помощь Июлю. Идеи рождались в его голове, как пузыри.
- Надеюсь, что вы разразитесь фельетоном по поводу французского министра.
Я почувствовал головокружение.
Вам, друг, объясняю, и вы поймете: мыслимо ли написать хороший фельетон по поводу французского министра, если вам до этого министра нет никакого дела?.. Где министр, что министр?!
Словом, в конце концов отступились от меня. На радостях, что я навеки избавился от французских министров и русских горняков, я украл в этом месяце три фельетона, дав пять фельетонов. Стыжусь признаться, что в следующем я представил четыре. Тут терпение Июля лопнуло, и он перевел меня на сдельную работу.
В нём есть - пусть и неявный - оттенок смысла: "облако" - то, что поверх неба, то, что что-то скрывает.
Английское слово cloud происходит от староанглийского clud - "mass of rock, hill".
С облаками его связали в XIV веке, решив, что облака похожи комья глины и камни - у этого слова есть смысловой оттенок чего-то тяжелого, массивного, твердого.
Это я к тому, что язык влияет на то, как говорящий на нём видит мир.
Какие-то предметы подсознательно связаны за счёт языка, а какие-то - также за счёт языка - противопоставлены.


