искусство изначального знания

@настроение: что такое хорошо и что такое плохо?

---

---

оказалось, это, и правда, товарищ Блок Александр

Когда невзначай в воскресенье
Он душу свою потерял,
В сыскное не шел отделенье,
Свидетелей он не искал.

А было их, впрочем, не мало:
Дворовый щенок голосил,
В воротах старуха стояла,
И дворник на чай попросил.

Когда же он медленно вышел,
Подняв воротник, из ворот,
Таращил сочувственно с крыши
Глазищи обмызганный кот.

Ты думаешь, тоже свидетель?
Так он и ответит тебе!
     В такой же гульбе
     Его добродетель!

30 декабря 1913 (12 февраля 1914)

---

сосна - мой дом родной

Даниил Хармс
Оптический обман

Семен Семенович, надев очки, смотрит на
сосну и видит: на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.
Семен Семенович, сняв очки, смотрит на
сосну и видит, что на сосне никто не сидит.
Семен Семенович, надев очки, смотрит на
сосну и опять видит, что на сосне сидит му-
жик и показывает ему кулак.
Семен Семенович, сняв очки, опять видит,
что на сосне никто не сидит.
Семен Семенович, опять надев очки, смот-
рит на сосну и опять видит, что на сосне си-
дит мужик и показывает ему кулак.
Семен Семенович не желает верить в это
явление и считает это явление оптическим обманом.

---

Сайт TED - в фильме Ридли Скотта «Прометей» (продолжение о «чужом» ) .
Корпорация "Вейланд", которая отвечает техническую сторону этой мрачной  истории, названа так не случайно.

Вёланд («волк» ) - чудесный кузнец из скандинавских мифов, превосходящий своим мастерством всех прочих.

Магия и технологии в мифах не противопоставляются.  
Кузнецы оказываются своего рода волшебниками в самых разных мифологических традициях.

Возможно, потому, что кузнецы держались в отдалении, и их деятельность была окутана магическим ореолом, потому что они оберегали секреты своего ремесла.

Их работа была не только престижной, но и опасной - и сопровождалась разного рода формальностями и ритуальными действиями, призванными защитить того, кто ей занимается.

Позже этот образ кузнеца Вёланда был переосмыслен – как образ злого творца.

У Гёте его имя стало одним из обозначений дьявола, а позже – и у Булгакова.



"Арзамас", "Рагнарек, зомби, магия: во что верили древние скандинавы"

Сравним с этим мультфильмом, в котором магия и наука хоть и сосуществуют, но принципиально разделены.

---

царь зверей и анекдоты из лужи и песочницы

Идет Лев и видит: в луже пьяный заяц лежит.
- Как тебе, Заяц, не стыдно?
- Ты, Лев, царь зверей, а нас, рыбок, не трогай.

---

«Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества»

В этот день, 54 года назад, Нил Армстронг, командир корабля «Аполлон-11», в первый раз за всю историю человечества ступил на поверхность Луны.

---

Искусство прогулок и рыбалки

---

---

В стихи не попал удивительный случай, бывший со мной после одного особенно тяжелого воспаления легких. ...

Был я, доложу я вам, слаб, капризен и прозрачен -- прозрачен, как хрустальное яйцо. Мать поехала мне покупать... что -- я не знал -- одну из тех чудаковатых вещей, на которые время от времени я зарился с жадностью брюхатой женщины, -- после чего совершенно о них забывал, -- но мать записывала эти desiderata.

Лежа в постели пластом среди синеватых слоев комнатных сумерек, я лелеял в себе невероятную ясность, как случается, что между сумеречных туч длится дальняя полоса лучезарно-бледного неба, и там видны как бы мыс и мели Бог знает каких далеких островов, -- и кажется, что, если еще немножко отпустить вдаль свое легкое око, различишь блестящую лодку, втянутую на влажный песок и уходящие следы шагов, полные яркой воды.

Полагаю, что в ту минуту я достиг высшего предела человеческого здоровья: мысль моя омылась, окунувшись недавно в опасную, не по земному чистую черноту; и вот, лежа неподвижно и даже не жмурясь, я мысленно вижу, как моя мать, в шеншилях и вуали с мушками, садится в сани (всегда кажущиеся такими маленькими по сравнению со стеатопигией русского кучера того времени), как мчит ее, прижавшую сизо-пушистую муфту к лицу, вороная пара под синей сеткой.

Улица за улицей развертывается без всякого моего усилия; комья кофейного снега бьют в передок. Вот сани остановились. Выездной Василий соскальзывает с запяток, одновременно отстегивая медвежью полость, и моя мать быстро идет к магазину, название и выставку которого я не успеваю рассмотреть, так как в это мгновение проходит и окликает ее (но она уже скрылась) мой дядя, а ее брат, и на протяжении нескольких шагов я невольно сопутствую ему, стараясь вглядеться в лицо господина, с которым он удаляясь беседует, но спохватившись, я поворачиваю обратно и поспешно втекаю в магазин, где мать уже платит десять рублей за совершенно обыкновеннный, зеленый фаберовский карандаш, который бережно заворачивается в коричневую бумагу двумя приказчиками и передается Василью, вот уже несущему его за моей матерью в сани, вот уже мчащиеся по таким то и таким то улицам назад к нашему дому, вот уже приближающемуся к ним; но тут хрустальное течение моего ясновидения прервалось... тем, что Ивонна Ивановна принесла мне чашку бульона с гренками: я так был слаб, что мне понадобилась ее помощь, чтобы присесть на постели, она дала тумака подушке и установила передо мной поперек живого одеяла постельный столик на карликовых ножках (с извечно липким уездом у юго-западного угла).

Вдруг растворилась дверь, вошла мать, улыбаясь и держа, как бердыш, длинный коричневый сверток. В нем оказался фаберовский карандаш в полтора аршина длины и сообразно толстый: рекламный гигант, горизонтально висевший в витрине и возбудивший как-то мою взбалмошную алчность.

Должно быть, я находился еще в блаженном состоянии, когда любая странность, как полубог, сходит к нам, чтобы неузнанной смешаться с воскресной толпой, ибо в ту минуту я вовсе не поразился случившемуся со мной, а только вскользь про себя отметил, как ошибся насчет величины предмета; но потом, окрепнув, хлебом залепив щели, я с суеверным страданием раздумывал над моим припадком прозрения (никогда впрочем не повторившимся), которого я так стыдился, что скрыл его даже от Тани, -- и едва ли не расплакался от смущения, когда нам попался навстречу, чуть ли не в первый мой выход, дальний родственник матери, некто Гайдуков, который тут-то и сказал ей: "А мы с вашим братцем недавно видели вас около Треймана".

Владимир Набоков "Дар", глава первая

---

Оговорка дня:
Штурмовой ветер

Наверное, слова от одного корня, "штурм" и "шторм".
Проверять пока лень.
 

---

to sit on a volcano — сидеть на пороховой бочке (досл. сидеть на вулкане)
to dance on a volcano — плясать на кратере вулкана; играть с огнем

a dead volcano — потухший вулкан
an erupting volcano — извергающийся вулкан

---

"Не зря его прозвали Акулой. Он ею и был. Пятнистой, косоротой рыбиной, с глазами, глядящими в разные стороны. Она состарилась и, наверное, была не очень удачлива на охоте, если ее веселила такая мелкая добыча, как я".

"Дом, в котором", в начале

---

искусство быть каракатицей

Каракатица умеет гипнотизировать добычу

---

девонский известняк и психическая сила аммонитов

Я согласился и переехал к Марии Дмитриевне. Так я познакомился с геологом Василием Дмитриевичем Шацким - одним из будущих героев повести "Кара-Бугаз"…

…Во время геологической экспедиции в Среднюю Азию он попал в плен к басмачам. Его вместе с остальными пленными каждый день выводили на расстрел. Но Шацкому везло.

Когда расстреливали по счету каждого пятого, он оказывался третьим, когда каждого второго, он оказывался первым. Он уцелел, но сошел с ума. Сестра с трудом отыскала его в Красноводске, где он жил в разбитом товарном вагоне.

Каждый день к вечеру Шацкий ходил на ливенскую почту и сдавал заказное письмо в Совет Народных Комиссаров. По просьбе Марии Дмитриевны начальник почты эти письма в Москву не отправлял, а возвращал ей, и она их сжигала.

Меня интересовало, что пишет Шацкий в этих своих донесениях. Вскоре я это узнал.

Как-то вечером он вошел ко мне, когда я лежал и читал. Мои туфли стояли около койки, носками к середине комнаты.

- Никогда так не ставьте туфли, - сердито сказал Шацкий. - Это опасно.

- Почему?

- Сейчас узнаете.

Он вышел и через минуту принес мне лист бумаги.

- Прочтите! - сказал он. - Когда кончите, то постучите мне в стенку. Я приду и, если вы чего-нибудь не поняли, объясню.

Он ушел. Я начал читать:

"В Совет Народных Комиссаров. Неоднократно я предупреждал Совет Народных Комиссаров о приближении грозной опасности, сулящей гибель нашей стране.

Всем известно, что в геологических пластах заключена мощная материальная энергия (как, например, в каменном угле, нефти, сланце). Человек научился освобождать эту энергию и использовать ее.

Но мало кто знает, что в этих же пластах спрессована и психическая энергия тех эпох, когда эти пласты слагались.

Город Ливны стоит на самых мощных в Европе толщах девонского известняка.

В девонский период на земле только что зарождалось сумеречное сознание, жестокое, лишенное малейших признаков человечности. Тусклый мозг панцирных рыб был тогда преобладающим.

Эта зачаточная психическая энергия сконцентрировалась в моллюсках-аммонитах. Окаменелыми аммонитами буквально насыщены пласты девонского известняка.

Каждый аммонит - маленький мозг того периода и заключает в себе огромную и злую психическую энергию.

За много веков люди, к счастью, не научились освобождать психическую энергию геологических напластований. Я говорю - "к счастью" потому, что эта энергия, если бы ее удалось вывести из состояния покоя, погубила бы всю цивилизацию. Люди, отравленные ею, превратились бы в жестоких зверей, и ими руководили бы только низменные, слепые инстинкты. А это бы означало гибель культуры.

Но, как я уже неоднократно сообщал Совету Народных Комиссаров, фашисты нашли способ развязывать психическую энергию девона и оживлять аммониты.

Поскольку самые богатые толщи девона лежат под нашими Ливнами, то именно здесь фашисты и собираются выпустить эту энергию. Если это удастся, то невозможно будет предотвратить моральную, а затем и физическую гибель всего человеческого рода.

План освобождения психической энергии девона в районе Ливен разработан фашистами до мельчайших подробностей. Как все сложнейшие планы, он легко уязвим. Стоит не предусмотреть пустую мелочь - и план сорвется.

Поэтому, помимо необходимости немедленно окружить Ливны крупными воинскими соединениями, следует дать строжайшее распоряжение жителям города, чтобы они отказались от привычных поступков (поскольку план фашистов рассчитан именно на привычное течение жизни в Ливнах) и совершали бы поступки как раз обратные тем, каких могли бы ожидать фашисты. Поясню это примером. Все граждане Ливен, ложась спать, ставят свою обувь около постели носками к середине комнаты. Впредь следует ставить ее носками к стене.

Именно эта частность, возможно, не предусмотрена планом, и от такого, в сущности, пустяка он будет сорван.

Должен добавить, что естественное (правда, ничтожное) просачивание психической заразы из пластов девона в Ливнах приводит к тому, что нравы этого города гораздо грубее, чем в других такого же размера и типа городах.

Три города стоят на толщах девонского известняка: Кромы, Ливны и Елец.

Недаром о них существовала старая поговорка: "Кромы-всем ворам хоромы, Ливны - ворами дивны, а Елец - всем ворам отец".

Эмиссаром фашистского правительства в Ливнах является местный аптекарь".

Теперь мне стало ясно, почему Шацкий повернул мои туфли носками к стене.

 Константин Паустовский "Золотая роза"

---

вам и не снилось

Бросать в еду врага битое бутылочное стекло - дело бестолковое и вообще фу.

А вот осколки хрусталя - по сути тонкие и мелкие иглы.
Их можно и не заметить, увлекшись холодцом или карасями в сметане.

---

болгарская песня на ночь глядя

Посадил полынь я,
А полынь все выше...

Козочку позвали, 
Пусть полынь пощиплет.
Козочка полынь не щиплет,
А полынь все выше...

Волка попросили,
Пусть козу задавит.
Волка попросили,
Пусть козу задавит.
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...

Пушку попросили,
Волка пусть застрелит.
Пушку попросили,
Волка пусть застрелит.
Пушка в волка не стреляет, 
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...

Пламя попросили,
Пушку пусть подпалит.
Пламя попросили, 
Пушку пусть подпалит.
Пламя пушку жечь не хочет,
Пушка в волка не стреляет,
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...

Воду попросили,
Пусть затушит пламя.
Воду попросили,
Пусть затушит пламя.
А вода не тушит пламя,
Пламя пушку жечь не хочет,
Пушка в волка не стреляет,
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...

Ветер попросили,
Пусть засушит воду.
Ветер попросили, 
Пусть засушит воду.
Нет, не сушит ветер воду,
А вода не тушит пламя,
Пламя пушку жечь не хочет,
Пушка в волка не стреляет,
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...

Солнце попросили,
Ветер усмири-ка.
Солнце попросили,
Ветер усмири-ка.
Солнце ветер не смиряет,
Нет, не сушит ветер воду,
А вода не тушит пламя,
Пламя пушку жечь не хочет,
Пушка в волка не стреляет,
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...

Тучу попросили,
Пусть закроет солнце.
Тучу попросили,
Пусть закроет солнце.
Туча солнце не скрывает,
Солнце ветер не смиряет,
Нет, не сушит ветер воду,
А вода не тушит пламя,
Пламя пушку жечь не хочет,
Пушка в волка не стреляет,
Волк давить козу не хочет,
Козочка полынь не щиплет, 
А полынь все выше...
Козочка полынь не щиплет,
А полынь все выше...

---

   

---

искусство выступать на стадионе

Прелесть-то какая.
Особенно стихи про змейку.
И кепка красная.

---

Present Perfect