Иосиф Бродский

В тот вечер возле нашего огня
увидели мы чёрного коня.

Не помню я чернее ничего.
Как уголь были ноги у него.
Он чёрен был, как ночь, как пустота.
Он чёрен был от гривы до хвоста.
Но чёрной по-другому уж была
спина его, не знавшая седла.
Недвижно он стоял. Казалось, спит.
Пугала чернота его копыт.

Он чёрен был, не чувствовал теней.
Так чёрен, что не делался темней.
Так чёрен, как полуночная мгла.
Так чёрен, как внутри себя игла.
Так чёрен, как деревья впереди,
как место между рёбрами в груди.
Как ямка под землёю, где зерно.
Я думаю: внутри у нас черно.

Но всё-таки чернел он на глазах!

Была всего лишь полночь на часах.
Он к нам не приближался ни на шаг.
В паху его царил бездонный мрак.
Спина его была уж не видна.
Не оставалось светлого пятна.
Глаза его белели, как щелчок.
Ещё страшнее был его зрачок.

Как будто был он чей-то негатив.
Зачем же он, свой бег остановив,
меж нами оставался до утра?
Зачем не отходил он от костра?
Зачем он чёрным воздухом дышал?
Зачем во тьме он сучьями шуршал?
Зачем струил он чёрный свет из глаз?

Он всадника искал себе средь нас.

@темы: стихи

---

искусство рекламировать космические корабли

Dream Chaser - "гонящийся за мечтой".

@темы: видео, ground control

---

Белая радуга над Байкалом

Белая радуга образуется в тумане благодаря рассеиванию света в мельчайших каплях воды — меньше 25 микрон в диаметре. Если размер капель больше, то будет обычная цветная радуга.

@темы: фото, вода

---

как в воду глядели

@темы: видео, вода

---

Никто из покинувших страну друзей и знакомых не написал, не позвонил, когда шел марш на столицу.
Никто не озаботился сказать: "Ну вы держитесь там", "Я за вас беспокоюсь".
Толку-то, что все увешаны телефонами.
Собаки сутулые.

@темы: мысли вслух

---

Как существительное более или менее подобное по лексическому значению эльфам, фэерис - относительно новое слово. Оно редко встречается в английском языке до эпохи Тюдоров.

Первая из цитат в статье о "Фэерис" в Оксфордском словаре (единственный случай употребления этого слова до 1450 г.) поистинне замечательна.

Цитируются строки из поэта Гауэра: "Словно он был из фэери", - но смысл, который усматривает Словарь в этой фразе, я бы сказал, не совсем верен. Написав: "Словно он был из фэери", Гауэр имел в виду: "Он был таким, словно пришел из Фэери".

His croket kembd and thereon set
A Nouche with a chapelet,
Or elles one of grene leves
Which late com out of the greves,
Al for he sholde seme freissh;
And thus he loketh on the fleissh,
Riht as a hauk which hath a sihte
Upon the foul ther he schal lihte,
And as he were of faierie
He scheweth him tofore here yhe.

Расчесаны были его кудри. На них лежал
Обруч с драгоценными камнями
Или зеленый лист,
Который только что упал с ветки:
И все в нем казалось свежим.
А он высматривал плоть,
Как ястреб смотрит на птицу,
Которую желал бы схватить.
Он так держал себя,
Словно он был из Фэери.

Гауэр описал юного кавалера, который очаровал сердца девушек в церкви. Тот молодой человек, конечно, был смертным, однако описание прекрасного юноши дает лучшее представление об обитателях Эльфийской Земли, чем вся словарная статья о фэерис, в которой это описание помещено.

Ибо народы Фэери не всегда принимают (к нашей досаде) свое истинное обличье; они являются нам такими гордыми и прекрасными, какими мы сами очень хотели бы быть.

Но, в конце концов, магия, которой они владеют на горе (или на радость) людям, дает фэерис власть над человеческим сердцем.

Толкин, "Дерево и лист", глава "О волшебных историях", пер. Н. Прохорой, С. Кошелева

@темы: книги, статьи, стихи, мифология

---

Ду Фу 
Белый конь

Конь примчался
С северо-востока,

Стрелами
Седло его пробито.

Жаль того,
Кто пал в бою жестоком, -

Что теперь
Узнаешь об убитом?

Может, рядом с ним,
На поле боя,

Нашего сразили
Полководца...

Смерть сейчас
Бредет любой тропою, -

Знаю,
Много слез еще прольется.

@темы: стихи

---

где зимуют птицы

 

@темы: рисунки

---

СР.: "Ты не пройдешь!" и "Тебе не пройти!"

В одном из ярких эпизодов кинотрилогии “Властелин колец” волшебник Гэндальф, защищая мост над бездной Мории от демонического существа Балрога и полчищ орков, бьёт посохом оземь и произносит твёрдо и чётко:

You shall not pass!

Обратившись к английскому первоисточнику, мне без труда удалось обнаружить, что профессор Толкин в главе про Морийский мост использовал другую, хотя и близкую по смыслу фразу, вложив её в уста мудрого мага аж четырежды:

You cannot pass!

Сэр Питер Джексон в своей экранизации рассматриваемого эпизода романа “Братства кольца” урезал количество этих фраз волшебника ровно в два раза. Гэндальф, стоя на мосту и обращаясь к Балрогу, произносит “You cannot pass”, а затем, уже успешно отразив атаку, эффектно изрекает магическое заклинание “You shall not pass”, которого, повторюсь, не было в авторском оригинале.

Сила фразы Гэндальфа и её прямо-таки магическое воздействие на широкую публику и узкий каменный мост заключается, по моему мнению, в трансцендентной окраске грамматической конструкции “You shall not”. Замена модальных глаголов “will” или “can” на “shall” в отрицаниях придаёт фразам метасмыслы заклинания, завета, табуированного запрета.

Возьмём для примера Библию. Действительно, основа христианской морали - десять заповедей, начертанных перстом Божьим на скрижалях завета, используют всё ту же грамматическую форму “You shall not…”, то есть смысл заповедей передаёт модальный глагол “shall” в отрицании во втором лице.



Habr.com

@темы: статьи, словарь, сказать почти то же самое, искусство перевода

---

@темы: видео, музыка, вода

---

Kahiko Dance

         

@настроение: время ритуальных плясок;

@темы: видео

---

Три точки, три тире, три точки
... - - - ...
Save Our Souls - оригинал
Спасите наши души - перевод
Спасите От Смерти - мнемоник

@темы: музыка, сказать почти то же самое, искусство перевода

---

to sink - тонуть
to think - думать
Mayday - "помогите" (международный сигнал бедствия по созвучию с французским m'aidez)
over - (радио) переход на приём

- Mayday! MAYDAY! Hello! Can you hear us? Can you hear us? Over. We are sinking! WE ARE SINKING!
- Hello! This is German Coast Guard.
- WE ARE SINKING! WE ARE SINKING!
- What are you thinking about?

@темы: видео, время дебильных шуток

---

EVOLUCE (Италия) - модель SLE115301-01

Светильник - это хорошо!

Светильник - это полезно!

   

     

@темы: фото

---

"Волга-Волга" Мамышева-Монро: недооцененный римейк мрачной комедии

Культовая советская кинокомедия "Волга-Волга" лишь на первый взгляд была веселой и бесшабашной. О множестве смыслов оригинала 1938 года выпуска и римейка 2006 года размышляет Михаил Шиянов.

В эту пятницу в московском кинотеатре "Пионер" у зрителей будет редкая возможность увидеть фильм Владислава Мамышева-Монро "Волга-Волга", римейка одноименного культового советского фильма. Поводов сходить в кино сразу несколько: конечно, трагическая гибель самого художника в марте этого года – в таком случае показ "Волги-Волги" можно считать чем-то вроде поминок по Монро; тем более, что на показе будут режиссеры картины Павел Лабазов и Андрей Сильвестров, которые наверняка что-то про него скажут. Вторая памятная дата более торжественная: 75 лет назад, 24 апреля 1938 года, на экраны вышел оригинальный фильм Александрова, который на долгое время, пожалуй, вплоть до самого Гайдая, стал советской комедией №1.

Главная интрига фильма Александрова в том, что эта всенародно любимая и действительно удачная комедия, как это часто бывает, только внешне может считаться незамысловатым смеховым кино: одна дата выхода фильма на экраны уже наводит на мрачные мысли. Об этом не один раз писали киноведы, и лучше всех – Римгайла Салис в недавней книге, посвященной музыкальным комедиям Александрова, которая так и называется "Нам уже не до смеха".

Салис подробно описывает обстановку, в которой снималась эта легкомысленная и жизнеутверждающая картина. О том, как не до смеха было оператору Александрова Владимиру Нильсену, который в разгар работы был отстранен от фильма, арестован и вскоре расстрелян. О том, как режиссер ездил к сценаристу картины Николаю Эрдману, к тому времени только что вернувшемуся из сибирской ссылки и все еще пораженному в правах, и убеждал того, что в титрах любимого фильма Сталина не может быть его фамилии. О том, как на "Волгу-Волгу" повлияли мультики про Микки-Мауса, расистские шутки и комедии братьев Маркс. И о том, как в первоначальных вариантах сценария Александров не упустил случая толкнуть сильно пошатнувшихся Мейерхольда (того вскорости расстреляют) и Довженко (он выплывет).

Чем глубже закапываешься в анализ этого фильма, тем больше смыслов – и, в конечном счете, гениальности обнаруживается во внешне дурацкой и ернической "Волге-Волге" 2006 года с Мамышевым-Монро. Авторы римейка, сократив и переозвучив картину Александрова, а главное – заменив Любовь Орлову на загримированного под нее Монро, – довели до предела глубинную логику оригинала и создали сверх-фильм, который только по недоразумению не был толком оценен.

Хотя ленту неплохо приняли в Роттердаме, и даже наградили премией Кандинского в России, но это едва ли сильно увеличило ее аудиторию. В целом, о ней многие слышали, но вряд ли многие смотрели – а между тем она производит очень сильное впечатление.

Чего точно нет в римейке Лабазова и Сильвестрова – это издевательства над "классикой", в котором при желании можно заподозрить фильм. Наоборот, авторы во всем продолжают смысловые линии фильма, в том числе и советскую традицию истязания киноматериала, которое в случае "Волги-Волги", не закончилось одним перекраиванием сценария: изъятие отдельных сцен картины продолжалось вплоть до 1960-х годов.

В то же время, Лабазов и Сильвестров пророчески предвосхищают наступившую в конце нулевых истерию коммерческих римейков советского кино и его бессмысленного раскрашивания. С этой точки зрения колоризация фильма Александрова в 2010 году логична и даже оправдана: она показывает вторичность и беспомощность индустрии по отношению к спонтанным художественным проектам.

Логика оригинала продолжается и на бессознательном уровне, который у обоих фильмов очень глубок. Не случайно на московской премьере "Волги-Волги" духовный отец картины Борис Юхананов говорил о тревожной инфернальности и мрачной чертовщине, притаившейся в каждом кадре оригинала "Волги-Волги".

Начало таким трактовкам положил сам Александров, который в свое время жаловался на "гипнотическое влияние" расстрелянного Нильсена, которым оправдываются некоторые идеологические просчеты любимого фильма Сталина. Да и в заглавной песне картины есть красноречивые строчки: Мы сдвигаем и горы и реки Время сказок пришло наяву.

"Волгу-Волгу" 1938 года действительно можно воспринимать как вариант русской сказки про везучего дурачка (вернее, дурочку Дуню Петрову), который попадает в столицу и там благодаря своей находчивости и наивности срывает банк. Но это, опять же, только формальный уровень.

На самом деле, после внимательного пересмотра оригинальной "Волги-Волги", становится ясно, что, во-первых, это настоящая народная, а не литературно обработанная сказка – то есть жестокая история без хэппи-энда, что вполне соответствует ситуации 1930-х годов. Во-вторых, герой этого фильма вовсе не Стрелка, а сам Бывалов – персонаж, больше всех прочих похожий на человека, а не на гогочущую и кривляющуюся нечистую силу. И наконец, в жанровом плане фильм Александрова – это хоррор, история о том, как страшно жить в счастливой советской стране, может быть даже предупреждение всем зрителям, хотя вряд ли сознательное.

С точки зрения сюжета весь фильм строится как череда кошмаров, которые переживает герой на пути к цели своего путешествия, то есть к Москве. Каждую минуту его третируют нахальные и напористые существа, постоянно меняющие образ при помощи переодеваний, грима, пантомимы и т.д.

Сперва письмоносица исполняет перед ним лезгинку и читает строки из "Демона" – что тоже можно считать за намек: "Я тот, кого никто не любит" – декламирует она, лукаво посматривая на Бывалова.

Затем официант в кафе вместо того, чтобы дать человеку напиться, исполняет гимн советскому пищепрому на мотив арии Ленского из "Евгения Онегина", а повара, корча рожи и размахивая огромными ножами, недвусмысленно наступают на Бывалова.

Хулиганство не останавливает и милиционер – он тоже в сговоре. По его сигналу начинается "Свистопляска" – инфернальная сцена демонстрации талантов Мелководска, в которой Бывалова поочередно оглушают, ловят в рыболовные сети, сбивают с толку акробатикой, душат, заставляют испытать неподдельный ужас и доводят буквально до животного исступления, когда он лакает из корыта. В конце концов, он вынужден согласиться на то, чтобы вывезти демонов Мелководска в Москву.

Столица, которая в целом выглядит как осуществленный земной рай и идеологически противостоит дремучей темноте остальной страны, тоже не приносит Бывалову успокоения. Московские небожители сперва обнадеживают его, поощряя за якобы им написанную песню, затем заставляют вытерпеть унижение и признаться в творческой импотенции, путают, множат количество истинных авторов ("дунь", что, кроме имени героини, еще и реальное прозвище Исаака Дунаевского) и, в конце концов, изгоняют из своего мира.

В самом конце фильма мучители Бывалова – все эти кошмарные "дяди Кузи" и "тети Паши" механически кланяются и, как и положено нечисти, растворяются в воздухе.

Подстановка вместо Орловой Мамышева-Монро заостряет и усиливает макабрическую суть фильма. Трудно не заметить, что голова письмоносицы, которая все так же разговаривает, поет, целуется, как и положено по сценарию, чужеродна по отношению к телу. Она непропорциональна, неповоротлива и в то же время способна принимать совершенно неестественные для живого существа положения.

Другими словами, Стрелка становится похожа на жертву чудовищного, но удачного сталинского эксперимента по пересадке мужской головы женщине. Фильм приобретает даже какую-то буддийскую ноту, вполне органичную постмодернистскому эксперименту: сострадание вызывает не только герой Ильинского, который пытается противопоставить темным силам свою бюрократическую непробиваемость, но и сам демон с чужой головой, который так же мучается, запертый в чужом теле, как и его жертва.

Бывалого, как и полагается по законам жанра, черти ловят, отыскивая в нем человеческое, а значит уязвимое – в его случае это самолюбие; он попадается на предложение выдать себя за автора песни про Волгу. Это естественный исход любых контактов с нечистью, о чем мы помним по опыту Хомы Брута, и героев фильмов "Сердце ангела" или "Плетеный человек".

Но Стрелка-Монро римейка перестает быть искусителем, и, как лермонтовский Демон, только тоскует на фоне галлюциногенных пингвинов и нескладно поет стремительно теряющую пафос и торжественность песню. По постсоветской либеральной логике Лабазова и Сильвестрова, она как часть дьявольской свиты так же одурачена и лишена воли и смысла существования, как и ее жертвы.

Торжествует в фильме с Монро только чистое абсолютное зло, символизирующее государство, по отношению к которому, как известно, художник был очень критично настроен.

@темы: статьи

---

@темы: видео, музыка, вода

---

Вера Павлова

Толстые икры правителей,
дам кружева и локоны...
Лучшее, что я видела в музеях, —
деревья за окнами.

Низкий поклон архитектору
за облака над крышами!

Репетиция духового оркестра младших классов
из распахнутых окон музыкальной школы майским утром —
лучшее, что я слышала.

@темы: стихи

---

вместо окна

@темы: рисунки, деревья

---

Д
Деникин было взял Воронеж.
Дяденька, брось, а то уронишь.

Маяковский, "Советская азбука"

@темы: стихи

---

Добрались враги до Вильи,
Панчо славного не стало...

На дороге подловили боевого генерала.
Из Парраля спозаранку
ехал Вилья наудачу,
знай крутил себе баранку,
напевая «Кукарачу».

А убийцы в эту пору
жребий подлый потянули:
в Панчо целить было страшно -
он и прежде шел под пули.

В траур Мексика одета,
слезы льет, скорбит в печали...
В черный день случилось это.
Панчо наш убит в Паррале.

"Предводители в один конец", "Коммерсантъ"

@темы: статьи, стихи